Люди всех культур во все времена сталкивались с этой проблемой, с этими двумя подходами к жизни: все ли предопределено или мы можем каким-то способом изменить ход событий - силой нашей воли, наших желаний, наших слез, преодоленных нами опасностей и исправленных ошибок?
Все известные нам культуры и народы задавались таким вопросом, с ним были связаны даже определенные божества. Например, о традициях и истории Древнего Рима нам известно сегодня (а сегодня нам известно гораздо больше, чем десять лет тому назад, когда считалось, что Рим основали только Ромул и Рем, когда не придавали должного значения произведениям Вергилия и не учитывали символического смысла мифа об Энее и маленькой группе его соратников), что римляне верили в Бога (он упоминается в мифах), стоящего выше Юпитера, божество без имени, которого называли просто - Неизвестный.
Что такое судьба? И можем ли мы изменить ее? Правда ли, что есть силы судьбы? Но тогда что они такое - ангелы-хранители или бесстрастные исполнители закона, одинакового для всех? |
Древние греки также почитали божество, стоящее выше самого Зевса, владыки Олимпа; его называли Зевс-Зен. Эсхил говорит о нем как о божестве, управляющем Судьбой. В греческой драме, которая была отражением Элевсинских мистерий, часто упоминается загадочный принцип Судьбы, управляющий всем сущим. Вспомним, например, «Прометея прикованного», знаменитое произведение Эсхила. Когда Прометей крадет Огонь - Свет и Разум - ради блага всех людей, Зевс карает его: титана приковывают к скале на горе Кавказ, и орел, прилетая каждый день, выклевывает его печень. Печень вырастает после этого вновь и вновь, и таким образом, через боль и страдания, каждодневно совершается великое жертвоприношение любви. (В более эзотерических вариантах этого мифа говорится, что в левый бок Прометея был вбит железный лемех.) И когда распятое божество вопросило: «Почему вы делаете это со мною?» - таинственный голос с далеких высот, над Олимпом и над самим Зевсом, дошедший до Прометея через Гермеса - вестника, бога Мудрости, - ответил: «Потому что так хочет Судьба, потому что это Судьба...»
Все народы интуитивно чувствовали, что далеко за пределами проявленного, даже выше любого персонифицированного божества, существует загадочный принцип Судьбы. В древнееврейской Каббале его называли Ain Soph (Эйн-Соф), «Ничто». Это тот, кто находится на вершине Короны, кто управляет всеми невидимыми существами. Его импульс нисходит с высот, для того чтобы дойти до нашего дуального мира, в котором все явленное принимает форму благодаря «столкновению», сплетению сил, энергии и материи.
В древнем индийском пантеоне также есть божество, находящееся за пределами рационального, интеллектуального понимания.
То же самое мы встречаем в пантеонах Древней Америки и Древнего Китая: всегда упоминается высшее божество без имени и атрибутов, представляющее неумолимую Судьбу.
Так существует ли Судьба, неумолимая и непреклонная? Существует ли какой-нибудь способ жить в согласии с этой Судьбой? Или Судьбы не существует, а есть лишь свободная воля, благодаря которой мы и только мы создаем свою собственную судьбу?
Ответить на эти вопросы очень трудно, поскольку всегда можно привести примеры в пользу и того, и другого подхода. Когда узнаешь некоторые из них, даже становится страшновато.
Несколько месяцев тому назад в Англии обнаружили книгу под названием «Титаник», написанную малоизвестным писателем примерно в 1890 году. В этой книге говорится об огромном лайнере, который размерами превосходил все корабли той эпохи и весил около 60 000 тонн; он назывался «Титаник». Отправляясь в свое первое торжественное плавание из Англии в Нью-Йорк, этот корабль принял на борт более 2000 человек. За день до прибытия в порт назначения он столкнулся с айсбергом, серьезно повредившим его, и затонул. На все сигналы тревоги и просьбы о помощи, которые он посылал сразу после аварии, практически никто не обратил внимания и не пришел на помощь - так сильна была всеобщая убежденность в том, что подобный корабль неуязвим. В результате погибло много людей, это было самое серьезное крушение в истории мореплавания. Через 20 лет после выхода книги трагедия, описанная в ней, точь-в-точь повторилась в реальности.
Как можно объяснить подобное? Как, откуда этот неизвестный нам писатель мог узнать о том, что произойдет через два десятка лет? И вообще, как получается, что иногда события, которые должны произойти, заранее говорят о себе людям, проявляясь в символической форме?
Моим первым учителем эзотерической философии был пожилой профессор, немец, по фамилии Шмит. Мне было тогда 17 лет. Помню, однажды он рассказал мне историю своего друга, также пожилого господина, жившего в Лондоне и очень увлекавшегося астрологией.
Истинным ученикам, которые из жизни в жизнь на своем ученическом Пути дают обет служения на благо людей, при изучении астрологии запрещается вычислять дату своей смерти. Учителя, боги считают, что мы были бы не в состоянии жить нормально и полноценно, если бы знали, когда умрем. Даже у того, кто уже не привязан к физическому миру и, соответственно, не верит в смерть, могут оставаться дети, ученики, о которых еще нужно заботиться, дела или книги, которые нужно закончить. И если человек знает, когда придет его смерть, это может плохо повлиять на всю его дальнейшую жизнь и оставить неиспользованными многие пока скрытые возможности. Поэтому, хотя для того, кто владеет истинным знанием астрологии, вычислить собственные «точки смерти» (ибо у нас их несколько) не представляет труда, он никогда не делает этого.
Чтобы понять то, что каждый человек имеет несколько «точек смерти», мы можем представить нашу жизнь в виде конуса; мы входим в него и движемся по спирали снизу вверх. Первую «точку смерти» мы минуем относительно легко, потом проходим через остальные; в них мы можем спастись, а можем умереть. Эти круги постепенно сужаются, пока мы не доходим до последней точки, которой уже не избежать.
Также запрещается вычислять «точки смерти» людей, которые нам дороги, которых мы любим.
Итак, профессор Шмит рассказал мне о том, как его друг вычислил собственную «точку смерти»: он определил не только когда, но и каким образом умрет. Он узнал, что погибнет от удушения. И несмотря на все его познания, реакция его была несколько упрощенной: он уехал жить в пустыню Сахара, пребывая в полной уверенности, что при отсутствии людей уж как-как, но от удушения умереть не сможет. Но он забыл определить в своем гороскопе способ удушения. И умер в тот самый роковой день, который сам вычислил, задохнувшись в песках во время сильного самума, знойного ветра пустыни.Геродот рассказывает историю одного правителя, который приказал удалить из своего царства все повозки, запретив также любым повозкам из соседних государств пересекать границы его владений. Оказывается, какой-то прорицатель предсказал, что причиной его смерти станет повозка. В этом царстве произошел государственный переворот, и один из восставших убил властителя, вонзив в его сердце меч. Последнее, что увидел умирающий, была рукоять меча с выгравированной на ней повозкой - символом царского дома, к которому принадлежал убийца.
Все эти близкие по смыслу истории, рассказанные разными людьми, приводят нас к мысли о том, что существует Предопределенность, неумолимая Судьба, которой подвластно все и вся.
Индийская философия говорит о Дхармане - законе, управляющем Вселенной и всеми ее обитателями; она также учит, что существует Садхана - смысл жизни и предопределенный путь, на протяжении которого этот смысл проявляется. Она утверждает, что существует Карма - закон действия (акции) и реакции.
Индусы представляли Дхарму как широкий путь, по которому нужно идти; его никому не избежать. В чем же тогда может быть свобода выбора, которая дана человеку? Как понять, кто из идущих по этому пути плохой, а кто хороший, кто поддается инстинктам, убивая все человеческое, а кто идет вслед за высокими, священными мечтами своей Души? Философы Индии говорили, что свобода выбора состоит в том, чтобы идти по этой стезе быстрее или медленнее. Каждый раз, когда мы слишком удаляемся от оси пути и бьемся о его края, мы страдаем, мы чувствуем боль, и эта боль пробуждает в нас осознание того, что нужно возвращаться к центру.
Боль всегда была инструментом пробуждения сознания; мы по-настоящему умеем ценить только то, что однажды потеряли.
В каждом из нас живет тихий голос, тот голос совести, который в Гималаях называли Голосом Нади; он направляет нас, объясняет, что мы должны делать, и помогает разобраться, хорошо или плохо то, что мы уже совершили. Но обычно мы его не слышим - в основном потому, что у нас нет привычки обращать на него внимание. Его звучание мы воспринимаем так же, как гул водопада или шум ветра, колышущего ветви деревьев, и он остается не замеченным нами. Мы забываем, что это голос Бога в нас самих, голос нашей бессмертной Души, нашего Высшего «Я», нечто самое священное и таинственное, что мы имеем; это загадочное Нечто будет по-прежнему обращаться к нам даже тогда, когда физически мы покинем этот мир. Этот внутренний голос подсказывает нам, каков наш собственный путь, вплетающийся в Великий Путь, в Великую Предопределенность, которая проявляется во всем.
Итак, существует ли свобода выбора? К сожалению, в том материалистическом мире, в каком нам приходится жить, людям удалось до совершенства развить диалектический способ мышления в самом плохом смысле этого слова - для нас вещи бывают либо черными, либо белыми, либо хорошими, либо плохими. Я говорю «к сожалению» не потому, что я против аксиом или против какой бы то ни было системы оценок, а потому, что не всегда автоматически становится черным то, что не является белым, и наоборот. Увлекаться такой диалектикой, созданной из крайностей и абсолютистских утверждений, попадать в ловушку подобного догматизма в самом деспотическом его смысле очень рискованно. Рассматривать и объяснять подобным образом все, что происходит в природе, опасно, потому что такой подход рано или поздно приведет нас ко многим ошибкам и к столкновениям не только с другими людьми, но также и с самими собой: мы будем вечно терзать себя и страдать, так как нам придется постоянно выбирать между двумя крайностями. В действительности этот выбор часто оказывается ложным, искусственным и иллюзорным, ибо является плодом нашей фантазии.
Так предопределенность или свобода выбора? А почему бы не предположить, что есть и то, и другое? Почему одновременно не могут существовать оба понятия - при условии, что мы перестаем рассматривать их как две взаимоисключающие, абсолютные крайности?
В проявленном мире не существует абсолютных оценок, все зависит от того, с кем и с чем мы сравниваем то, что оцениваем.
Итак, все имеет свою судьбу. Все проявленное на данном этапе эволюции имеет искру сознания, в которой отражается то, ради чего оно существует, отражается его собственная судьба. На самом деле судьба эта является лишь только отправной точкой, с которой начинаются новые пути, открываются новые дали, о которых мы не могли даже мечтать.
Все мы идем навстречу собственной судьбе. Чем дальше мы продвигаемся по пути, тем более открываем, что каждая судьба имеет свою метафизическую сторону. Далеко за пределами нашего физического тела и физического мира есть загадочное Нечто, и оно постоянно зовет нас, направляя все наши шаги, подобно отцу, ведущему по пути любимого сына.
Но все это может прекрасно сочетаться со свободой выбора, которую мы также должны понимать не как нечто абсолютное, а, скорее, как нечто более или менее относительное. Внутри великого метаисторического движения по пути эволюции мы можем создавать нашу собственную историю, и мы в ответе за все, что создаем, за все, что делаем. Ибо хотя верно, что все повторяется, движется и возвращается на круги своя, однако ничто и никогда не бывает таким, каким было прежде. То, что происходит сейчас, в данный момент, - уникально и неповторимо. В таком виде, в такой форме оно никогда больше не вернется и в каком-то смысле никогда не существовало. Поэтому каждое мгновение ценно и священно именно тем, что мы делаем, пока оно длится, тем, что мы делаем здесь и сейчас, поскольку оно никогда больше таким не будет. И потому мы в ответе за то, что происходит с нами каждое мгновение, за то, чтобы не опускать руки и не опускаться самим. Ибо тот, кто, веря в абсолютную неизбежность судьбы, позволяет, чтобы его несло течением жизни, рискует превратиться в бревно, которое может разбиться в щепки. Каждому человеку дан шанс, возможность идти по пути, в своем ритме и согласно своим способностям; но какими бы ни были его ритм и способности, он должен двигаться вперед, постоянно совершенствуясь и очищаясь.
Одни люди плетутся по пути еле-еле, другие двигаются решительно и смело. Одни шагают опираясь на окружающих, а другие идут так, чтобы окружающие могли на них опереться. Для одних вовсе не важно, будут ли они идти по головам тех, кто рядом, и сколько людей пострадает, пока осуществятся их интересы и желания. Но для других не важно, сколько людей пройдет по их головам, если таким образом можно помочь им продвинуться по пути. Не все люди одинаковы, уравниловка - это один из «мифов» ХХ века. Все мы разные: у нас разные лица, разные вкусы, разный образ жизни. Но это не значит, что мы противостоим друг другу, что мы друг для друга враги. Именно благодаря различиям мы можем собрать и объединить все те элементы, которые нужны, чтобы двигаться по пути эволюции.
Посейте поступок - и вы пожнете привычку, посейте привычку - и вы пожнете характер, посейте характер - и вы пожнете судьбу. |
Итак, мы должны научиться идти по пути, как будто ведем за руку маленького ребенка, ибо он является символом Тайны. Часто в инициатических Мистериях та часть Бога, которая живет в нас самих, а также и вне нас, изображалась в образе ребенка, улыбающегося и несущего в руках факел - чтобы мы могли лучше видеть, куда идем и куда ступают наши ноги. Этот ребенок, сопровождающий нас на пути, - олицетворение нашего внутреннего сокровища, о существовании которого мы ничего не знаем. Он напоминает о том, что каждый из нас должен хранить в своем сердце хотя бы маленькую долю скромности, а еще - твердую веру в самого себя, в человечество и в Бога. Я имею в виду не Бога христиан, евреев или мусульман, но ту великую, загадочную Сущность, которая больше и выше любой проявленной формы. Я имею в виду Того, кого каждый из нас несет в глубине своего сердца, чью любовь и покровительство мы чувствуем постоянно, в жизни и в смерти.
ЧЕЛОВЕК С БОГОМ НИКОГДА НЕ ОДИНОК.
Когда человек чувствует присутствие Бога, он не может быть одиноким. В границах собственной судьбы он может делать все, что хочет и о чем мечтает.
ЧЕЛОВЕК С БОГОМ ВСЕГДА В БОЛЬШИНСТВЕ.
на журнал "Человек без границ"
Ким Борис
В философии судьба понимается как предопределенность событий и поступков, совокупность всего сущего, которое влияет и не может не влиять на бытие человека, народа и т. д. Греки персонифицировали судьбу в виде Мойры, Тюхе, Ате, Адрастеи. Понятие судьбы у них было тесно связано со справедливостью, которая в свою очередь была одной из кардинальных (главных) этических добродетелей. Мы можем сочувствовать прикованному Прометею, но смысл одноименной трагедии Эсхила как раз заключался в том, что закон судьбы неумолим и к людям, и к богам-олимпийцам, и к титанам.
Христианская теология, если не считать некоторые отклонения от генеральной линии в виде Пелагианства в целом придерживалась учения о предопределении Августина Блаженного. Смысл его заключался в том, что поскольку на всех людях лежит первородный грех, решение о том, кто будет спасен, а кто нет, определяется исключительно произволом Бога: мы все равны перед Ним в грехе и никакие наши личные заслуги не могут этого изменить. Эта экстремальная точка зрения была смягчена Фомой Аквинским в основном за счет положения о том, что участь человека может быть изменена церковью (что, конечно, весьма благотворно сказалось на материальном положении последней). Однако, она была возрождена Кальвином, но в очень своеобразном ключе. Он считал, что мы не можем изменить нашу судьбу, но мы можем ее узнать по внешним признакам. А именно, если человек состоятелен, имеет хорошую работу, семью, приближен к власти – то он и будет спасен. Так, по сути крайне детерминистская концепция послужила опорой для создания протестантской этики, и, как считают многие, сыграла огромную роль в становлении современной западной цивилизации.
Великие восточные мыслители были не столь категоричны. Будда говорил: «Вы жертвы не внешнего закона, а внутренней причины». И буддизм, и даосизм и конфуцианство признают, что человек может изменить свою судьбу. Собственно говоря, известная поговорка: «посеешь привычку – пожнешь характер, посеешь характер – пожнешь судьбу», – не что иное, как парафраз древней Китайской притчи:
«Конфуций любовался в Люйляне [водопадом]; струи спадают с высоты в три тысячи жэней, пена бурлит на сорок ли. Его не могут преодолеть ни кайманы, ни рыбы, ни черепахи – морские или речные. Заметив там пловца, [Конфуций] подумал, что тот с горя ищет смерти, и отправил своих учеников вниз, чтобы его вытащить. [Но тот] через несколько сот шагов вышел [из воды] с распущенными волосами, запел и стал прогуливаться у дамбы.
Конфуций последовал [за ним] и [ему] сказал:
– Я принял тебя за душу утопленника, но вгляделся: ты – человек. Дозволь задать вопрос: владеешь ли секретом, [как] ходить по воде?
– Нет, – ответил пловец. – У меня нет секрета. От рождения – это у меня привычка, при возмужании – характер, в зрелости – это судьба. Вместе с волной погружаюсь, вместе с пеной всплываю, следую за течением воды, не навязывая [ей] ничего от себя. Вот почему я и хожу по воде.
– Что означает "от рождения – это привычка, при возмужании – характер, в зрелости – это судьба?" – спросил Конфуций.
– Я родился среди холмов и удовлетворен [жизнью] среди холмов – [такова] привычка; вырос на воде и удовлетворен [жизнью] на воде – [таков] характер; это происходит само по себе, и я не знаю почему – [такова] судьба.»
Таким образом вопрос о судьбе собственно говоря является вопросом о том, является судьба роком или человек может ее изменить, это вопрос о соотношении свободы и детерминизма.
Два весьма авторитетных течения в психологии: бихевиоризм и психоанализ причину человека, если так можно сказать, помещали вне его. Бихевиоризм в его классическом варианте вообще имел дело с «пустым» организмом, психоанализ исходил из жесткой детерминированности судьбы событиями раннего детства. Лично я, впервые прочитав Фрейда (кажется это было «Введение в психоанализ») никак не мог понять, почему же он так упорно называет свою весьма спекулятивную конструкцию подлинно научной теорией. Понимание пришло позже. Действительно, жесткий детерминизм Фрейда соответствовал естественнонаучной парадигме, но – вековой давности, в духе Лапласа. В современной Фрейду науке от былого механистического детерминизма не осталось и следа. К этому времени относятся открытия в области квантовой физики с ее соотношением неопределенностей, копускулярно-волновым дуализмом, к чуть более позднему периоду – исследования хаотических явлений и гипотеза большого взрыва. Как бы то ни было, вот что писал Фрейд по этому вопросу: «Глубоко укоренившаяся вера в психическую свободу и выбор… совершенно не научна и должна уступить место утверждениям детерминизма, который управляет психической жизнью». Ролло Мэй очень точно назвал эту позицию «крахом личной ответственности».
Третья сила в психологии – гуманистическое направление, наконец, поместила причину человека внутрь него. А. Адлер – один из предтеч гуманистической психологии (хотя в учебниках его теорию почему-то часто помещают в раздел психоаналитических теорий личности) в своей концепции стиля жизни, которая очень напоминает по смыслу судьбу, признавал, что, хотя стиль жизни формируется в раннем детстве, его можно изменить. Основоположники же этого направления: Маслоу, Гольдштейн и Роджерс считали, что тенденция к развитию человека заложена в нем самом в виде особой потребности (мотива) – самоактуализации. Жизнь человека, таким образом, – это процесс развертывания его потенциала. В наиболее явном виде этот подход реализован Роджерсом, Ш. Бюллер и С. Джурардом, в менее выраженном – Маслоу. Однако в любом случае остается вопрос – что за потенциал, кем он заложен, можно ли его изменить? Будучи существенным шагом вперед в развитии идеи автономности человеческого существа, и возможности управлять своей судьбой это направление гуманистической психологии осталось в сущности преформистским. И это – ключевой момент его расхождений с другим крылом гуманистического направления – экзистенциальным. Настолько ключевой, что после смерти Маслоу, объединявшего своим авторитетом и харизмой эти два направления, был поставлен вопрос о том, существуют ли «две гуманистические психологии или одна» (Д. Роуэен). Нет, конечно и безусловно, экзистенционалисты согласны с тем, что « судьба человека полагается в нем самом » (это цитата из статьи Сартра с говорящим само за себя названием «Экзистенциализм – это гуманизм»). Однако, каким образом человек реализует свою судьбу? А следовательно, каким образом он может (и может ли вообще) ее изменить? Ведь оставаясь на позиции личностно-центрированного подхода нельзя не признать, что он в определенном смысле снимает ответственность с человека за его судьбу: ну, что поделаешь, не заложен во мне такой потенциал. Другая знаменитая цитата из Сартра, можно сказать квинтэссенция экзистенциализма: «Существование предшествует сущности». Для себя я это высказывание часто упрощаю: «Жизнь богаче схем». Это, конечно, не вполне серьезно. Но по большому счету и то и другое означает, что нет никаких заранее заложенных в нас сущностей, т.н. природы, потенциала, которые бы определяли направление и границы нашего развития, нашей судьбы. Наша судьба определяется выборами, которые мы делаем, и этот подход кардинальным образом отличается от личностно-центрированного. У Мамардашвили (хотя его нельзя отнести к экзистенциалистам) есть очень точная мысль по этому поводу: «Мы живем в мире, в котором ничто еще не случилось». Т.е. любой человек в каждый момент своего времени находится как бы в точке большого взрыва собственной вселенной, в особой сингулярности, в которой прошлое не важно и не имеет над ним власти. Это означает, что человек творит себя сам, он есть то, «каким он сделает себя сам». И именно он, а не Бог или иная сущность определяет, а следовательно, несет ответственность за свою судьбу. Для меня лично эта мысль важна еще и потому, что ставит вопрос о вере в совершенно другой плоскости. Есть Бог или его нет – это, в сущности, не важно. Моя жизнь от этого не может измениться. Свою судьбу человек творит сам, «здесь и сейчас» делая свой выбор. Опять Мамардашвили: «Экзистенция – это то, что сейчас здесь ты должен сделать. Она исключает откладывание на завтра или перекладывание на плечи другого… Ты должен сам». Кому? И зачем? Бьюдженталь отвечает на этот вопрос так: себе, ради сохранения собственной аутентичности, цельности, верности себе. Мне глубоко симпатичен такой взгляд на судьбу – она предстает не как нечто предопределенное, заданное, а как то, что человек творит сам. Дать человеку почувствовать себя хозяином судьбы – очень сильный терапевтический ход. Не случайно Бьюдженталь назвал свою терапию «жизнеизменяющей».
Для такого понимания судьбы принципиальной становится проблема выбора. О важности и определяющей роли выбора много писали и Э. Эриксон (стадии психосексуального развития) и Э. Фромм, но в работах психологов экзистенциального направления (Ялом) проблема выбора поставлена в ряд четырех узловых, которые призвана решать психология. По Бьюдженталю, одна из главных целей терапии заключается в том, чтобы помочь клиенту «почувствовать себя… имеющим выбор там, где ранее он испытывал принуждение».
Ролло Мэй рассматривает понятие судьбы в связи с соотношением свободы и детерминизма. Под судьбой он понимает некоторую систему объективных и субъективных ограничений. Новизна его подхода заключается в том, что по его мнению свобода и судьба взаимосвязаны и взаимообусловлены. Рост свободы расширяет поле взаимодействия человека с миром, что потенциально может привести к увеличению детерминирующих факторов. С другой стороны, хорошее знание своих ограничений (а здесь, кстати, он признает полезность психоанализа) может способствовать более качественному выбору в будущем. В похожем ключе решает проблему соотношения свободы и детерминизма Гринниг. У человека есть три возможные реакции. 1) это утверждение свободы без границ, вплоть до вседозволенности; 2) бегство от свободы и выбора, описанное Фроммом; 3) экзистенциальный выбор – исследование и расширение свободы через осознание межличностного и физического контекста и условий свободы, самоутверждение с одновременным признанием собственной конечности, уважение к другим людям и к их возможностям, пусть даже ограниченным.
Виктор Франкл говорил, что «упрямство духа» помогает нам преодолеть ограничения (наследственность, влечение, среда). Но это так называемая негативная свобода. Для построения своей судьбы недостаточно быть свободным «от». Столь, же важно, а может быть и еще важнее, быть свободным «для». Экзистенциальные психологи, прежде всего Франкл, Ялом, Бьюдженталь, Мадди сделали много для прояснения психологического содержания термина «позитивная свобода».
Свобода творить свою судьбу – не бесспорный дар. Он предполагает ответственность за свой выбор, и принятие связанных с ним минусов. Например, выбирая свободу и будущее, мы выбираем вместе с тем и тревогу (Мэй, Мадди): «Появление свободы тесно связано с тревогой: возможность свободы всегда вызывает беспокойство, и способ встречи с тревогой определяет, пожертвует ли человек свободой или утвердит ее». Однако мне представляется, что концепция активности в построении своей судьбы в экзистенциальной психологии не только отличается глубоким оптимизмом по отношению к человеку и поэтому гуманистична, она также весьма практична. Во всяком случае, я теперь точно предпочту тревогу чувству вины. Я и раньше подозревал о существовании такого рода оппозиции, но С. Мадди выразил это весьма выпукло. Это еще раз подтверждает любопытную мысль Франкла о том, что экзистенциальная психология – это психология взрослого, помогающая правильно оценивать и принимать вызовы нашей жизни: «мужество быть» и «отвагу выбирать».
Исторической действительности определяет содержание и «Тихого Дона» и «Поднятой целины». В романе «Они сражались за Родину» отчетливо проступает та же высокая цель - раскрытие в Отечественной войне подвига народа. ГЛАВА 2. ИЗОБРАЖЕНИЕ НАРОДНОГО ХАРАКТЕРА ВОЙНЫ В РАССКАЗЕ М.ШОЛОХОВА «СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА» 2.1 Особенности композиции рассказа. Панорама Великой Отечественной войны в рассказе М.А. ...
Случайно помнит о геройской гибели капитана Миронова. Случайно Гринев присутствует на казни Пугачева. Случайно эти записки попадают в руки «издателя», под маской которой скрывается сам Пушкин. Тема судьбы прослеживается, как мне кажется, следующим образом: - во-первых, стечение случайных обстоятельств в жизни героев - во-вторых, судьба представлена, как некая стихия, природная или историческая...
Судьба – таинственное загадочное слово, вызывающее чувство тревоги, а порою безысходности, страха перед неведомой силой, обладающей способностью создавать непредсказуемую стихию обстоятельств и погружать в ее объятья праведных и неправедных, виновных и безвинных без надежды на спасение. Все, что совершается помимо нашей воли, случайно и неожиданно, вопреки ожиданиям, независимо от нравственных и умственных достоинств привычно именуется судьбой.
История философии и житейского миропонимания богата различными толкованиями судьбы. За каждым толкованием выстраивается определенный порядок мыслей, чувств, предчувствий и поступков. Согласно распространенному в прошлом, да еще и сегодня, представлению сущность судьбы состоит в том, что она является враждебной, темной, угрожающей, уничтожающей силой, которая существует сама по себе и предопределяет ход жизни человека и общества по каким-то своим законам, постичь которые слабый человеческий разум не в состоянии. Нетрудно видеть, что судьба в таком понимании чем-то похожа на человека, который небезгрешен, бывает злым, способным совершать необъяснимые поступки, а некоторые представители рода человеческого становятся кровожадными извергами.
Такое представление о судьбе зародилось в период стадного сознания, делившего общинный мир на свой и чужой. “Свой” воспринимался как добрый и предсказуемый, что являлось отражением взаимопринадлежности родственников, находившихся в одинаковых условиях, близких по духу, языку, одежде, обычаям; “чужой” – как злой, непредсказуемый, страшный и враждебный, предопределяющий беды и несчастья первого. Такой же судьбоносной воспринималась природа и ее грозные стихии, вызывающие геофизические и климатические катаклизмы.
Названное противопоставление (свой – чужой) естественно для сознания архаического человека, а в дальнейшем для сознания, ориентированного на сословную и классовую изолированность, национальную обособленность. Каждая общность наделяла себя положительными качествами, а другие – отрицательными. Внутри общностей нивелировалось индивидуальное бытие, личностное восприятие мира и ответственность человека за свои поступки и действия. Военно-патриархальные формы власти (деспотии, монархии, империи) являлись замыкающим звеном, властным обручем стадно-коллективистского сознания. Внутренняя и внешняя несвобода предрасполагала к покорности и порождала веру во всемогущество судьбы. Она выступала то в образе Мойры, Тюхе, Ате, Адрастеи и др. – греческих богинь судьбы, исполнительниц слепой необходимости, то как фатум – воля верховного мироправителя Юпитера, то как божественное провидение, управляющее мировыми событиями – в христианском мироучении, то в форме империалистических или плутократических врагов – в коммунистической и нацистской идеологии.
Со становлением гражданского общества, в котором личностное начало превалирует над коллективным, слово “враг” утрачивает демонический смысл и заменяется словом “другой” (индивидуальный, свободный, независимый), представления о судьбе изменились. Современные мыслители, не отрицая предопределенности событий и поступков, - неизменной “константы” любого понимания судьбы - связывают ее с внутренним миром человека, взаимодействием бессознательного и сознательного.
Окружающий человека природный мир (мегамир, макромир, микромир) является бессознательным и следовательно абсолютно безразличным и равнодушным по отношению к нему. Он не знает о нашем существовании, как и о своем собственном. Мир просто существует. Мы включены в этот мир и испытываем на себе его механические, магнитные и др. воздействия не в меньшей и не в большей мере, чем другие неживые и живые образования. Эти воздействия не добры и не злы. Молния, убивающая человека или зверя, комета, взрывающая планету, которая могла бы еще долго существовать, не питают к ним никакого зла. В ходе всеобщего и вечного взаимодействия гибнут галактики, звезды, живые организмы и разумные существа. Одни исчезают по старости, изношенности, в срок, другие – досрочно. За первых “ответственен” упорядоченный, законосообразный мир, за вторых – неупорядоченный. “Космос” как упорядоченное начало и “хаос” как его противоположность – две составляющие внутренней организации вселенского бытия. Какая из сторон является преобладающей или обе равновелики, остается неясным. Скорее имеет место последнее. В таком случае досрочную гибель физических образований, как следствие состояния неопределенности между порядком и беспорядком, можно назвать физической судьбой.
Сказанное полностью относится к человеку как к физическому телу. Элементарные частицы, атомы, молекулы, радикалы, составляющие тело, не знают о его человеческом существовании, индифферентны к его радостям и невзгодам и никак не реагируют на его экономическое, политическое, нравственное и др. поведение. “Злые” и “добрые” атомы – не более чем плод поэтического воображения. Наша телесная оболочка – случайный для них приют. Оказавшись в другом месте, они не почувствуют дискомфорта. Им не холодно, не жарко, не больно. Они просто существуют. Разрушение какой-то части физических ингредиентов тела под воздействием нестабильности внешней среды предопределяет преждевременный износ биологических структур. Преждевременная смерть по этой причине – судьба.
Самым ближайшим соучастником жизни человека является его живое тело с инстинктами питания, безопасности и продолжения рода в их различном проявлении: чувством голода и сытости, страха и агрессивности, воли и апатии, сексуального удовольствия и пресыщенности, ревности и равнодушия, тоски и одиночества и т.д. – словом, всего того, что обозначают “томлением” плоти. Отсутствие пищи, тепла, безопасности, противоположного пола ведет его к гибели. Как будут удовлетворяться эти нужды, плоть не интересует. Инстинкты человека, как и животного, не содержат в себе никаких нравственных установок или каких-либо программ на предмет согласования своих нужд с нуждами других людей. Они также индифферентны и равнодушны к нравственной жизни, как атомы и галактики. Это наглядно видно, когда мы остаемся с ними один на один, когда отпадает необходимость корректировать свои поступки с поступками других. В туалетной комнате, спальне, ванной и в любом безлюдном месте человек свободен от соблюдения правил приличия. В это время живая плоть “говорит” на своем собственном откровенном “языке”. Ей неведом стыд и угрызения совести.
Нейтральное примирительное отношение человека к позывам плоти, которое возникает в позиции tete a t e te , заканчивается за порогом дома. Добропорядочные отношения между людьми возможны при жестком соблюдении одного условия – позывы плоти должны находиться в “наморднике”. Его роль выполняют нравственные и правовые нормы, при соблюдении которых обеспечивается безопасность общения и сохранение рода. При несоблюдении их появляется звероподобное существо, точнее, человекоподобное (звери ведут себя “корректно” с представителями собственного рода и вида), у которого бешеная неутолимая злоба соединяется с корыстолюбием и мелочной грязной жадностью, трусость с непреодолимым стремлением к подлости, с бескорыстным желанием навредить, напакостить, а его сексуальный позыв не признает ни родственных, ни возрастных, ни половых различий. Безнравственное существо является не более чем живой плотью. В союзе с разумом она во сто крат увеличивает свою мощь – и нет конца воровству, разбою, насилию. Вовремя обнаружить и поостеречься нелюдей трудно, поскольку они выступают в обличии человека, маскируются под него и соблюдают внешние формы нравственного поведения, находясь в общественных местах. Они живут рядом. Места их промысла – все структуры общественной пирамиды от основания до верха. Поэтому невозможно предугадать, кто, когда, где станет жертвой вора, насильника, убийцы – все это во власти плотской судьбы. Разгул распоясавшейся плоти – проявление живого хаоса, живой бессмысленности, вторгающейся в нравственно организованный мир и предопределяющий преждевременные смерти и несчастья.
Исчезновение этой породы неудавшихся людей в обозримом будущем маловероятно. Ни рост материальной обеспеченности, ни развитие духовной культуры не ведут к заметному уменьшению человекоподобных. Количественное колебание этой генерации носит “сезонный” характер. В кризисных ситуациях при недееспособной власти их становится несколько больше, а в других условиях – несколько меньше. Они рекрутируются как из неблагополучных семей (яблоко от яблони недалеко падает), так и благополучных. В рядах армии нелюдей достаточное количество умных, изобретательных, а также недалеких и профанов, как и в порядочном обществе. Это обстоятельство ставит под сомнение всесилие разума, который может выступать как пособником и организатором плотских вожделений в самом дурном их проявлении, так и союзником нравственного поведения. Метания плоти и лукавство разума неисповедимы.
Непредвиденные последствия обусловливаются не только поведением человекоподобных. Добропорядочная публика, способная контролировать позывы плоти, тоже вносит свой вклад в этот процесс. Решая основную жизненно важную задачу – прожить жизнь достойно, творчески, осмысленно, свободно, счастливо, люди стремятся обрести научно-обоснованные программы ее решения. Но таких научных рецептов не существует. Попытки их создания (Программа КПСС о построении коммунизма к 1980 году) всегда оказываются несостоятельными. Происходит это не потому, что не находится талантливых умов и волевых организаторов, и не потому, что наскоро созданным планам мешают происки врагов, и не потому, что массы не способны проникнуться величием поставленных задач. Дело в другом – не существует всеобщих законов развития общества. Ссылка на законы материалистической диалектики, которые якобы действуют в природе, обществе и мышлении, не убедительна, хотя бы потому, что им противостоят другие мнения и подходы не менее содержательные, чем первые.
Не приходится сомневаться в существовании физических, химических, экономических, языковедческих и др. законов, действующих в отдельных областях природы и общества. Что касается общих законов развития общества, то философы, занимающиеся изучением отношения человека к миру, не обнаружили ни одного. В обществе скорее действуют не законы, а запреты-разрешения типа: “монополия – плохо, конкуренция – хорошо”, “госсобственность – плохо, частная – хорошо”, “деспотизм – плохо, демократия – хорошо” и т.д. Однако, при определенных условиях “хорошо” и “плохо” могут поменяться местами. Так, в случае резкого снижения материального благосостояния по каким-либо причинам природного или социального порядка и необходимости введения нормированного потребления, чтобы избежать всеобщего хаоса, единоличный правитель может оказаться более решительным и полнее выразить властную целесообразность чем демократически избранный президент.
В своем движении к “светлому” будущему люди руководствуются не законами из отдельных сфер общественной жизни (они не указывают общей перспективы развития), а разноплановым опытом прошлого и наиболее популярными, кажущимися значимыми в определенное время мировоззренческими концепциями (философскими, религиозными, идеологическими, житейскими и т.д.). Однако, эти “прожектора” не высвечивают далей. По каждой проблеме они дают противоположные ответы, которые носят гипотетический характер. Каждая концепция видит мир по-своему и требует иного отношения к нему, иных действий и поступков. Их разноголосие как раз и служит доказательством отсутствия тайны бытия как некоторой самостоятельной изначальной сущности (закона), задающей алгоритм жизнедеятельности общества. Иначе говоря, тайна бытия, как это ни парадоксально, состоит в отсутствии тайны.
Такое состояние означает, что непонимание и столкновения между людьми как внутри различных общностей (клановых, кастовых, сословных, классовых, национальных, групповых и подгрупповых), так и между ними, каждая из которых руководствуется какой-либо близкой ее сердцу концепцией (националистической, классовой, религиозной, технократической и т.д.), неизбежны, как и неизбежно вследствие этого появление неожиданных обстоятельств, нарушающих или взрывающих привычное, более или менее устоявшееся течение жизни. Всем еще памятны события второй мировой войны и противоборство двух идеологий – нацистской и коммунистической. Обе отталкивались от Дарвина и Маркса, по-своему истолковав их взгляды. Идеологи нацизма, механически перенеся на общество дарвиновскую теорию борьбы видов, считали, что войны между “расово-полноценными” и “неполноценными” народами за передел жизненного пространства приведут к созданию элитной общности, в которой даже самый последний соплеменник найдет понимание, равенство, справедливость. Коммунистическая идеология провозгласила исторической необходимостью войну бедных против богатых, эксплуатируемых против эксплуататоров, которая должна была по мере ликвидации “классово-чуждых” элементов завершиться построением мировой коммунистической системы. Обе идеологии очаровывали массы будущим изобильно-сытым существованием: первые за счет “неполноценных народов”, вторые за счет экспроприации экспроприаторов. Практическое претворение этих идеологий предопределило неурочную смерть и неоправданные страдания миллионов и миллионов людей. Одни погибли в концлагерях, другие – на полях сражений. Так вершится социальная межчеловеческая судьба.
Этот пример говорит, что из всех мировоззренческих построений самыми судьбоносными являются идеологические. Каждая идеология оставляет за собой кровавый след. Идеологи, заблуждаясь сами и вводя в заблуждение других, изуверски умело обыгрывают два естественных для жизни явления: обычное недовольство людей своим сегодняшним существованием и принадлежность их к той или иной социальной общности. Люди действительно постоянно всем недовольны: низкой зарплатой, высокими ценами, плохим жильем, соседями и т.д. – недовольство не имеет пределов. Как думает большинство, у них не жизнь, а ее подобие, жалкий суррогат. Недовольство заставляет их заглядывать за забор своей общности и сравнивать свой уровень благополучия с уровнем других. Одни завидуют процветающим, другие свысока посматривают на отстающих, процветающие объясняют свое положение умением работать и быть организованными, отстающие – жульничеством, разбоем, угнетением со стороны первых. В сознании многих постоянно живет смутное представление о реальной возможности достижения полноценной жизни с высоким уровнем потребления, высоконравственным поведением всех сограждан, умными, дальновидными государственными правителями и пр. Все это не более чем навязчивое представление. История не знает ни одного примера осуществления таких надежд. Ни в одной развитой стране с сильной экономикой и стабильным правительством количество недовольных жизнью не уменьшается. Недовольство следует признать за нормальное, здоровое состояние, неустанно подталкивающее все институты общества к совершенствованию.
Ситуация резко меняется, когда недовольство соединяется с желанием немедленно, решительно и, не считаясь ни с чем, реализовать полноту жизни и сделать всех счастливыми, и когда первое и второе захватывает помыслы значительной части людей. Эта ситуация создает благоприятную обстановку для появления социальных иллюзионистов – вождей, пророков, спасителей. Их отличительная особенность – претензия на “знание” правды и истины в полном объеме. Двух спасителей человечество долго не забудет. Одному из них “правильная, научно выверенная” дорога в солнечное будущее пригрезилась в полутьме шалаша, другому – в полумраке мюнхенской пивной.
К числу несудьбоносных мировоззренческих построений относятся философия и искусство. И не потому, что они “на короткой ноге” с истиной. Мудрость и красота бескорыстны и толерантны. Их репутация не запятнана ни одним кровавым конфликтом. Философия и идеология занимают в мире идей противоположные полюса. Первая служит духу, вторая – брюху. Дух, как единство мудрости, красоты, совести, осознающий необходимость нравственного сохранения и процветания рода, и глухая чувственно-алкающая плоть, живущая сиюминутными удовольствиями, – две стороны вечно неудовлетворенного, мятущегося человека. Находясь между собой в постоянном разладе, они являются в конечном счете источником его успехов и бед, взлетов и падений.
Человеку не дано предвидеть всех последствий своей многогранной деятельности и он оказывается во многих случаях во власти неожиданного, неучтенного, т.е. во власти судьбы, предопределенного. В ней нет ничего загадочного, а тем более потустороннего, Она – обычный продукт жизнедеятельности людей. Пройдет время, появятся новые взгляды и учения, которые будут столь же разноплановыми, несхожими, как нынешние и прошлые. И все повторится: радости и горе, ожидание и разочарование, стабильность и катастрофы, но в новых формах, с новыми людьми. Если бы общественная жизнь была подчинена всеобщим законам, то поведение людей было бы жестко запрограммированным. Последствия каждого поступка стали бы известны до его свершения, как известны дни и минуты солнечных и лунных затмений. В таком случае, к примеру, “народные заступники” из числа российской интеллигенции второй половины XIX и начала XX вв. могли бы знать, чем закончатся их “хождения в народ” и страстные призывы к революции (“буря бы грянула что ли, чаша с краями полна”). Этого не дано. И судьба собирает свою кровавую жатву. Одно поколение закладывает и предопределяет события, беды и несчастья другому, еще не родившемуся.
Судьбой можно назвать те неожиданные, непредсказуемые последствия, источником которых является прошлая эмпирически-поисковая деятельность. Такие последствия, возможно, не вызывали бы особого интереса (счастливая судьба), если бы какая-то часть их не становилась трагическими. Последние суть итог предшествующего преступного поведения определенной категории людей, которая преследует корыстные цели и стремится путем силового перераспределения материальных благ (этим собственно занимаются все человекоподобные, начиная от воров и кончая идеологами) ублажить свою плоть. Однако, не будем повторяться. О судьбоносных факторах было уже сказано. Но есть и другие, связанные с неповторимыми особенностями каждого человека. Пусть каждый заглянет в омут своей души и прежде, чем что-либо сделать, задаст себе вопрос: а чем это кончится и кончится ли благополучно. “Благое пожелание” – скажут скептики. Но рассчитывать на большее не приходится. Разум и интуиция не всемогущи. Судьба – свидетельство их ограниченности.
Существуют две противоположные точки зрения. Одна утверждает, что все события в мире предопределены заранее и фатальны, а другая — что все зависит от случайности или от нашего выбора… Но рассуждают на тему судьбы чаще всего на дилетантском уровне. Интересно, а что говорят о судьбе представители официального научного мира, да еще из разных областей?
"Анатомия любви": страсть против судьбы
Наш мозг принимает решения раньше, чем сознание
Оксфордский профессор математики Маркус ду Сотой провел эксперимент, который вроде бы отрицает проявление человеком свободной воли и подтверждает существование судьбы . Во время съемок передачи на канале Би-Би-Си он попросил профессора Джона Дилана Хайнса из Центра нейроинформатики Бернстайна просканировать его мозг в то время, как он должен был нажать на кнопку прибора. Ему предстояло делать выбор — использовать для нажатия правую или левую руку.
Сканирование показало, что за шесть секунд до того, как происходило осознание решения, в мозгу активизировались отдельные участки, причем в случае выбора правой руки зоны активности отличались от тех, которые были задействованы в случае выбора левой. Получается, что решение, какой рукой нажать на кнопку, принималось не сознанием, не собственным "я" Сотоя, а "серым веществом" мозга.
"Разум осознает вашу мозговую активность, — прокомментировал автор эксперимента. — А бессознательная активность мозга осознает некоторые аспекты вашей личности. Она пребывает в гармонии с вашими убеждениями и желаниями".
С другой стороны, а так ли уж много мы знаем о процессах мышления, происходящих в нашем мозгу, чтобы судить об этом так безапелляционно?
Будущее неопределенно, судьбы не существует
В первой половине прошлого столетия Вернер Гейзенберг обнаружил, что далеко не все физические явления являются детерминированными, то есть их ход определен какими-то происходившими ранее процессами. В свою очередь, Альберт Эйнштейн был убежден, что даже преступления серийных убийц предопределены заранее (хотя это, разумеется, не спасает последних от наказания)… Ну, а как же тогда квантовые микрочастицы, положение которых в пространстве так трудно зафиксировать?
"Эйнштейн ошибался, — считает известный физик-теоретик Мичио Каку. — Каждый раз, когда мы смотрим на электрон, он двигается. Существует неопределенность в положении электрона".
Если существует неопределенность на уровне частиц, то, скорее всего, она существует и на других уровнях, полагает Каку. Так, когда мы смотримся в зеркало, то мы уже не такие, как на самом деле выглядим в данный момент… "Это я одну миллиардную секунду назад, потому что свету требуется время, чтобы позволить мне отразиться в зеркале и увидеть себя", — делает вывод ученый. Следовательно, говорит он, нельзя определять ничье будущее, исходя из прошлого, а судьбы не существует .
Неизбежность, судьба — понятия относительные.
Философ-когнитивист Дэниэл Клемент Деннет полагает, что сама постановка вопроса о свободном выборе и предопределенности (или судьбе) некорректна . "Странно, что, хотя люди рассуждают о свободном выборе и детерминизме, мало кто задумывается о смысле этих слов, — констатирует он. — Что означает неизбежность, судьба ?"
Ну, к примеру, есть вещи, которых человек может избежать, такие, как удар падающего сверху кирпича или брошенного копья — от этих предметов можно попросту увернуться… Гораздо сложнее увернуться от молнии, которая вдруг решит вас сразить в определенный момент в определенном месте… Поэтому в разных случаях можно говорить о разной степени неизбежности. С другой стороны, откуда мы знаем, что ситуации, когда мы, к примеру, избегаем какой-то ситуации, также не предопределены заранее некими высшими силами и не являются частью судьбы?
Мы уверены, что сами выбрали ту или иную дорогу, повернули свою жизнь в верном или неверном, с нашей точки зрения, направлении… Но разве можно судить о том, что вам действительно было суждено? А может быть, вам суждено было именно избежать того или иного выбора… "Вы собираетесь изменить будущее, судьбу: изменить что на что? … Погодите, вы считаете, что будущее неизбежно?" — спрашивает Деннет своих оппонентов.
Одним словом, и утверждения о том, что человек — хозяин своей судьбы, и о том, что судьбу не изменить, пока остаются совершенно бездоказательными . Даже физические и биохимические процессы порой в одних и тех же исходных условиях могут развиваться совершенно по-разному и по непредсказуемым "сценариям". Да, жить в мире, где нельзя ни в чем быть абсолютно уверенными, нелегко. С другой стороны, жить в мире, где все абсолютно предсказуемо и не зависит от нас, довольно скучно…
К Всемирному дню философии
Судьба
Илья Барабаш
Судьба — страшное, таинственное слово... Жизнь, путь, предназначение... Стоит только задуматься над этой великой загадкой, чтобы почувствовать, что неслучайно древние греки символом жизни выбрали чудовище Сфинкса. Сколько вопросов: предопределена ли наша судьба или мы строим её полностью сами? Можем ли мы выбирать, или лишь слепой случай направляет ход нашей жизни? Неотвратимые Мойры, изменчивая Фортуна, счастливый случай — Кайрос и ещё множество божеств управляли некогда жизнью человека. Чтобы договориться с ними, он шёл в храм, — а куда идти нам сегодня со своими вопросами о предназначении, о смысле событий, происходящих с нами? Почему? За что? Доколе?
Наше понятие судьбы слишком размыто, слишком неопределённо. Что мы имеем в виду? Совокупность событий, с нами происходящих? Нечто внутренне данное нам или выбранное нами, что мы должны исполнить? В восточной философии есть понятия Дхармы — внутреннего закона, по которому живёт вся Вселенная и человек в том числе, и Кармы — следствия совершённых нами поступков. В западной культуре есть понятия Предназначения или призвания и Рока, тяготеющего над нами. У русского человека они соединились в одном понятии Судьбы, которым мы обозначаем и события, выпавшие на нашу долю, и те идеи, мечты, устремления, которые мы выбираем как свой путь и которые дают смысл нашей жизни.
Как бы ни была жестока к человеку судьба, как бы он ни был покинут и одинок, всегда найдется сердце, пусть неведомое ему, но открытое, чтобы отозваться на зов его сердца.
Генри Уодсуорт Лонгфелло
Уже при покачивании колыбели решается, куда склонится чаша весов судьбы.
Судьба переменчива: плохие дни чередуются с очень плохими.
Лили Томлин
До середины жизни судьба нас тащит, потом — уже только подталкивает.
Хотя судьбы людей очень несхожи, но некоторое равновесие в распределении благ и несчастий как бы уравнивает их между собой.
Франсуа Ларошфуко
Виноватый боится закона, невиновный — судьбы.
Однажды Зенон порол раба за кражу. «Мне суждено было украсть!»— сказал ему раб. «И суждено было быть битым»,— ответил Зенон.
Диоген Лаэртский
Судьба продает дорого то, что она обещает дать.
Гельвеции
Судьба не дарит, а только одалживает.
Янина Ипохорская
Судьба слепа, но разит без единого промаха.
Не Фортуна слепа, а мы.
Судьба не парит, как орел, а шныряет, как крыса.
Настоящий избранник не имеет выбора.
Нашу судьбу определяет наш выбор, а не наша удача. Мы приписываем судьбе все наши несчастья — и ни одного нашего успеха.
Шарль Режимансе
Никогда не известно, сколько судьбы в нас, а нас — в судьбе.
Ян Збигнев Слоевский
Твоя судьба целиком находится под твоей шляпой.
«Пшекруй»
Судьба пристрастна: она любит тех, кого и без того все любят.
Не совсем понимаю: почему многие называют судьбу индейкою, а не какой-либо другой, более на судьбу похожею птицей?
Все мы фаталисты, если речь идет о других.
Многие примирились бы с Судьбой, но Судьба тоже имеет кое-что сказать.
Колесо судьбы вертится быстрее, чем крылья мельницы, и те, что еще вчера были наверху, сегодня повержены во прах. -
. (Cervantes).
Гораздо важнее то, как человек относится к судьбе, чем какова она сама по себе. - В. Гумбольдт
Люди сделали из судьбы всесильную богиню, чтобы сваливать на нее свои глупости. -
. (Oxenstierna)
Судьба не приносит нам ни зла, ни добра, она поставляет лишь сырую материю того и другого и способное оплодотворить эту материю семя. -
. (Montaigne)
Порядочные люди уважают нас за наши достоинства, а толпа - за благосклонность судьбы. -
. (La Rochefoucauld)
Выбирая богов, мы выбираем свою судьбу. -
. (Vergilius)
Жизнь ничего не дает бесплатно, и всему, что преподносится судьбой, тайно определена своя цена. -
. . Zweig
Несчастна судьба людей! Только что ум достиг своей зрелости, как тело начинает слабеть. -
. (Montesquieu)
Только смерть превращает жизнь человека в судьбу. - Л. Мальро
То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей. -
. (Schopenhauer)
Не загадывай надолго, будь в надеждах осторожен:
Колесо судьбы коварно, поворот любой возможен. - Хусрави
Наследственность, окружение, случайность - вот три вещи, управляющие нашей судьбой. -
.
Не в силах мы судьбой повелевать,
Но есть один закон, который вечен:
Умей следить, рассчитывать и ждать -
И твой успех на веки обеспечен! -
. (Byron)
Судьба для тирана - оправдание злодейства, для глупца - оправдание неудачи. -
. (Bierce)
Если прыгаешь в колодец, Судьба тебя вытаскивать не обязана. -
.
Судьба поставляет нам только сырой материал, и нам самим предоставляется придать ему форму. -
. (Montaigne)
В судьбе нет случайностей; человек скорее создает, нежели встречает свою судьбу. - А. Вильмен
Все, что посылает нам судьба, мы оцениваем в зависимости от расположения духа. -
. (La Rochefoucauld)
Судьба, подобно распутным женщинам, никогда не бывает так опасна, как тогда, когда она расточает свои ласки. -
Как сделать молочный коктейль блендером, миксером в домашних условиях?
К чему снятся груши. К чему снится груша
Аяты из корана читать на русском языке